Донбасс к концу 30-х годов стал одним из самых промышленно развитых регионов европейской части Советского Союза. Богатая полезными ископаемыми, особенно коксующимся углем, область явилась центром тяжелого машиностроения всесоюзного значения. Здесь же было построено много предприятий оборонного значения, безопасность жизнедеятельности которых перед войной обеспечивали части 71-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Героическая оборона Донбасса 1941–1942 годов, к сожалению, оказалась для историков в некой конъюнктурно-идеологической тени. Ведь гитлеровцам все же удалось с большими для него потерями овладеть этим важным промышленным регионом. Но есть события, о которых обязательно нужно знать, помнить и гордиться.
НИ ШАГУ НАЗАД
Свидетельствует архивный документ – поблекшая от времени запись в историческом формуляре 176-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности: «21.11.41 г. в Военгородке (Дебальцево) тов. Боровенский, будучи военкомом батальона, с небольшой группой бойцов в 42 чел. в течение 10 часов героически отражал атаку противника до двух батальонов и нанес чувствительный урон в живой силе и огневых средствах».
Павел Боровенский. Фото 1940 года
Кто-то из нынешних скептиков, прочитав эти строки, возможно, скажет, подумаешь там, всего-то десяток часов… Но, согласитесь, эти 10 часов под непрерывным огнем, разрывами снарядов и урагана смерти надо было выстоять! К тому же горстка бойцов все это время сдерживала до двух батальонов пехоты противника – а это не менее 1000 вооруженных до зубов, обученных и вышколенных гитлеровских солдат. Истинный и непререкаемый подвиг!
Кто же он, этот бесстрашный «тов. Боровенский»?
Мужественному военкому было всего-то около 22 лет от роду. Уроженец исконно казачьей слободки Евсуг, что на Луганщине, Павел Романович Боровенский родился в самый разгар Гражданской – в «боевом 18-м». После установления мирной жизни окончил сельскохозяйственную школу, успел поработать на конезаводе, затем по комсомольской путевке оказался в милиции. Работа сельским участковым закалила характер юноши, дала определенный жизненный и профессиональный опыт, столь необходимый для службы в войсках НКВД.
В 1938-м Павел Боровенский – красноармеец 88-го отдельного батальона войск НКВД с дислокацией в промышленном городке Рубежный. Воинская часть охраняла важные объекты – Южный завод по производству тротила и других взрывчатых веществ и Северо-Донецкую ГРЭС в Лисичанске. В 40-м Боровенский оканчивает военно-политические курсы с присвоением специального звания «младший политрук», что соответствовало лейтенанту.
На второй день войны на базе батальона разворачивается 176-й полк, вошедший в состав вновь сформированной 71-й бригады войск НКВД, принявшей под охрану все оборонные промышленные предприятия Донбасса. А младший политрук, как тогда говаривали, становится полковым «комсомольским вожаком» – секретарем бюро ВЛКСМ 176-го полка.
В ноябре-декабре 1941-го развернулись ожесточенные бои за Донбасс. Гитлеровское командование бросило сюда огромные силы – 52-ю итальянскую дивизию «Торино» и усиленную группировку войск генерала пехоты фон Шведлера, состоявшую из пяти-шести дивизий. Противнику удается овладеть Дебальцевом. Тогда в помощь войскам 12-й армии, которой поставлена задача – во что бы то ни стало выбить немцев из города, направляют практически в полном составе 71-ю бригаду войск НКВД, реорганизованную в стрелковую. Боровенский шел в бой уже в должности военкома одного из батальонов своего полка.
Воины-чекисты четыре раза штурмовали важнейший железнодорожный узел и выбили отчаянно сопротивлявшегося врага с большими для него потерями. Однако гитлеровцы, стремясь любой ценой взять реванш, неустанно бросали в бой свежие силы. На одном из направлений все их атаки останавливал губительный огонь, который велся из большого здания с толстыми кирпичными стенами бывшего военного городка.
Как оказалось, в строении, словно в неприступной цитадели, закрепилась та самая небольшая группа бойцов численностью 42 человека под командованием Павла Боровенского. Противник, невзирая на большие утраты в живой силе, продолжал, словно раненый зверь, кидаться под пули бесстрашного гарнизона. Фашистам удалось подтянуть несколько пушек и прямой наводкой открыть огонь по зданию.
Тогда Боровенский отправил на крышу пулеметчиков с целью уничтожить орудийные расчеты. Огневая дуэль продолжалась еще несколько часов. Но фашистам все-таки удалось проникнуть на первый этаж и изнутри поджечь дом с непробиваемыми стенами. Тогда бойцы-чекисты сосредоточились на втором этаже и продолжили поливать гитлеровцем градом пуль и забрасывать их гранатами. Однако силы были слишком не равны, у бесстрашного гарнизона заканчивались боеприпасы. Среди защитников появились убитые и раненые, вражеская пуля сразила комиссара. Последние его слова, обращенные к подчиненным, были: «Ни шагу назад!»
Оставшиеся в живых бойцы, получив приказ оставить полуразрушенное здание, под покровом ночи вынесли убитых и раненых и доложили своему командованию, как храбро сражался и как геройски погиб их военком.
Подвиг младшего политрука Павла Боровенского был оценен очень высоко: приказом войскам Южного фронта от 20 февраля 1942 года его посмертно удостоили высшей награды СССР – орденом Ленина!
По данным Центрального архива Министерства обороны РФ, однополчане похоронили Павла Боровенского в братской могиле на центральной площади Дебальцево…
ВМЕСТЕ… НАВЕЧНО
У этого полка удивительная и невероятная история. В его списки (факт исключительный и аналогов не имеет) навечно зачислена семейная пара – муж-комбат и жена-санинструктор, павшие смертью храбрых в ожесточенных боях за Донбасс.
В боевых порядках полка также отважно сражался с ненавистным врагом необычный пулеметный расчет: отец и сын – шахтеры. Ну а боевое знамя части после расформирования не одно десятилетие являлось главной реликвией Музея донецкой милиции.
На оборонительных рубежах Донбасса самоотверженно отражал натиск гитлеровцев еще один полк 71-й бригады войск НКВД – 175-й. Сформирован он был также на третий день войны на базе 73-го (г. Сталино) и 87-го (г. Горловка) отдельных батальонов войск НКВД. Задача – охрана (до эвакуации оборудования на восток страны) важнейших предприятий оборонного значения в городах Сталино (Донецк) – завод № 144 по снаряжению авиабомб и снарядов, Горловке – завод № 64 – производство взрывчатых веществ, Славянске – завод «Красный химик», обеспечивавший армию химпрепаратами, а также Зуевской ГРЭС. Большинство личного состава полка составляли бывшие шахтеры и рабочие местных предприятий.
И уже в октябре 1941-го полк, усиленный сотрудниками УНКВД по Запорожской, Днепропетровской, Сталинской областей, а также кавалерийским эскадроном донецкой милиции, вошел в состав действующей армии.
Когда командир 1-го батальона старший лейтенант Василий Комардин сообщил жене Зое, что убывает на фронт защищать родной Донбасс, супруга категорично заявила: «Еду с тобой!» Все уговоры эвакуироваться в тыл с женами комсостава решительно отвергались. Тогда Зою Комардину зачислили санинструктором одной из рот полка.
В ожесточенном бою с гитлеровцами 22 ноября 1941 года в районе Матвеева Кургана полк понес существенные потери. Санинструктор Комардина, вытащившая с поля боя не один десяток раненых бойцов, получила смертельное ранение осколком фашистский мины. Комбат Василий Комардин, похоронив любимую жену в поселке Цимлянка, на могиле поклялся жестоко отомстить врагу за ее смерть.
…В начале декабря 41-го полк по приказу командования перешел в решительное наступление на Дебальцево. Батальон Комардина в сражениях всегда был первым не только по номеру, но и по несгибаемому «донбасскому» духу бойцов и командиров, беспощадно громивших врага. В стремительной атаке 1 декабря батальон захватил командный пункт противника и обратил в бегство отборные подразделения дивизии СС «Викинг». Но вражеская пуля настигла отважного комбата. На последнем издыхании он напутствовал боевых товарищей словами: «Вперед… преследуйте врага… не останавливаетесь…» Только на восемь дней пережил свою любимую жену старший лейтенант Комардин – но он заставил врага дорого заплатить за ее смерть!
Приказом командира 71-й бригады войск НКВД № 220 от 26 декабря 1941 года, подписанном в донбасском поселке Чернухино (что символично), в списки 175-го полка были навечно зачислены «геройски погибшие в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами супруги Комардины» – муж-комбат и жена-медсестра. В приказе особо подчеркивалось: «Надо помнить и никогда не забывать о воинах-героях бригады… Будем вечно чтить память славных героев!»
Лучшим пулеметным расчетом 175-го чекистского полка считались отец и сын Труши, славившиеся среди бойцов своей неутомимостью и неустрашимостью, расчет всегда посылали на самые трудные участи и знали – не подведет. 22 декабря при наступлении на поселок Октябрьский первый номер расчета Лука Семенович погиб на поле брани как герой. Его сын Николай – второй номер – дал клятву отомстить фашистам за его смерть. В полковом боевом донесении говорилось: «Николай Труш в наступлении на пос. Октябрьский из своего пулемета много скосил фашистских гадов… В конце дня получил ранения в обе ноги, но не покинул поля боя…»
Обоих бесстрашных пулеметчиков по заслугам отметили высокими боевыми наградами – орденами Красного Знамени. Но Луку Семеновича Труша – посмертно. А сын – Николай Лукич, излечившись от ран, прошел всю войну, с фронта вернулся на родной Донбасс, не одно десятилетие проработал начальником Енакиевского городского узла связи. В 1973-м к его боевым наградам добавилась еще одна – орден «Знак Почета» – за трудовые достижения!
Впоследствии геройский полк воевал с фашистами в Ростовской области, на Кубани и Северном Кавказе. А в 1943 году он заслуженно стал «Краснознаменным»! Указом Президиума Верховного Совета СССР часть наградили орденом Красного Знамени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленное при этом доблесть и мужество»!
После войны полк, как и раньше, еще несколько лет охранял важные государственные объекты, а в 50-е его расформировали. Боевое знамя Краснознаменного полка по справедливости передали на вечное хранение в Музей истории донецкой милиции.
А затем наступили иные времена…
Сохранилась ли братская могила героических защитников Дебальцева 1941–1942 годов после известных событий 2015-го? А по сообщениям информагентств ДНР, еще в 2014-м Музей донецкой милиции разграбили одурманенные тлетворными идеями национализма украинские милиционеры. Тем не менее в 2016-м Музей МВД Донецкой народной республики (теперь он так называется) вновь воссоздали. Однако многие прежние (советские) ценные реликвии, к сожалению, утрачены безвозвратно…
На Орловщине восстанавливают храм, построенный графом Комаровским
В 1811 году император Александр I подписал указ о создании в России отдельного корпуса внутренней стражи. Первым командующим был назначен граф Евграф Федотович Комаровский. Последние дни своей жизни он провел на Орловщине. Построил два храма. От одного из них остался только поклонный крест. Второй храм сейчас восстанавливают.Имя Евграфа Комаровского напрямую связано с историей создания в России отдельного корпуса Внутренней стражи. В далеком 1811 году на плечи этой структуры взвалили внутреннюю безопасность страны. Историки по праву считают графа Комаровского хранителем порядка в империи. Стражей он руководил больше семнадцати лет. Стража занималась охраной правопорядка, обеспечением безопасности, борьбой с преступностью, охраной острогов, государственных складов, казначейств и административных зданий
Прародитель современной «Росгвардии» последние дни своей жизни прожил в Орловской области. Евграф Комаровский переехал в село Городище сразу после выхода на пенсию. Здесь он создал усадебный комплекс, парк, открыл крепостной театр и лазарет для крестьян.Евграф Комароский, правнук Е. Комаровского в четвертом поколении : «Его основная черта была в том, что он никогда не обижал своих подчиненных, он требовал от них, чтобы те никогда не обижали солдат».
В наши дни от его усадьбы не осталось и следа. Только Успенский храм, который сейчас восстанавливают, напоминает о прошлом. В здании постройки времен Комаровского прошла служба в честь престольного праздника Успения Пресвятой Богородицы.Николай Сысоев, полковник в отставке, военный историк: «Крестьяне его боготворили, и когда он в 1843 году умер в Орле, его крепостные крестьяне по собственному почину, как написал его внук в своих воспоминаниях, пешком пришли в Орел, и на руках, меняя друг друга, несли гроб с телом своего барина в Городище, где он и был похоронен».
К этому поклонному кресту росгвардейцы возложили корзину цветов.Отец Николай, иерей, настоятель храма села Городище в честь иконы Успенья пресвятой Богородицы : «Храм, созданный графом Комаровским для жителей, был разрушен в 1969 году. В Городище было два храма. Один храм Успения Божией Матери и второй - храм Всех Святых, от последнего остался только один поклонный крест».
Прошлое и настоящее соединилось воедино. История нашла своего героя. Представители «Росгвардии» договорились поддерживать дружеские отношения и с родственниками, и с жителями села.Виталий Шевкунов, начальник отдела «Росгвардии» по Орловской области, подполковник полиции : «Я рад тому, что в Орловской области есть история, связанная с нашей службой. Именно Комаровский основал систему, в которой мы сейчас работаем».
«В двенадцатом часу ночи передовые посты Мельникова услышали гул моторов. На бугор вышло 48 немецких танков. Шли они медленно, с ярко горящими фарами… Командир Мельников решил на психическую атаку танков ответить психической обороной. Началось состязание нервов… Мельников дал сигнал артиллеристам… Поле осветилось вспышками орудийных залпов. Уцелевшие фашистские машины поспешили в укрытия. На поле боя осталось большое количество сгоревших танков, убитых солдат и офицеров».
Полковник Мельников — опытный командир-чекист, начинавший военную службу еще на фронтах Первой мировой, — срочно прибыл в Тулу и 2 июля вступил в должность комбрига.
В состав 69-й бригады войск НКВД вошли один полк и три отдельных батальона, которые обеспечивали охрану оборонных предприятий в Тульской и Тамбовской областях и для открытых боевых действий не предназначались. Кроме того, с октября 1941 года по 31 января 1942 года в оперативное подчинение бригады входил 115-й полк войск НКВД по охране железных дорог (Тула, охрана Московско-Курской железной дороги и линии правительственной ВЧ-связи).
Поручик Александр Мельников. 1916 г.
Из послужного списка поручика А. К. Мельникова:
«Участвовал в австро-германской войне с мая 1915 г. по август 1917 г. Награжден пятью орденами: Св. Анны 4-й, 3-й и 2-й ст. и Св. Станислава 3-й и 2-й ст.».
Сын питерского конторщика, бывшего военного писаря-сверхсрочника, Александр Мельников сразу же после объявления войны с «германским супостатом» добровольно записался на военную службу. Затем в феврале 1915-го добился направления в Школу по ускоренной подготовке прапорщиков при Петергофском военном училище.
Уже в июле того же года Мельников в погонах прапорщика прибыл в 185-й Башкадыкларский пехотный полк на должность младшего офицера. Старейший полк сражался с кайзеровцами в районе рек Вислы и Варны, затем участвовал в наступлении на Львов. Молодой офицер в боях отличался храбростью, мужеством и бесстрашием. Через два месяца он — командир роты, а концу 1916-го — командир батальона и производится в чин поручика.
В середине 1917-го поручика Мельникова отправляют «на смену кадров» в запасной полк, а в начале 1918-го — демобилизуют «по расформировании старой армии»…
Поручик Мельников (в центре) в окопах Первой мировой.
«В боевом 18-м» Мельникову вновь довелось сразиться с германскими интервентами. На сей раз под Питером. Бывший офицер спарывает золотые погоны, добровольно вступает в Красную Армию и идет сражаться за новые идеалы и ценности. Защищая на дальних подступах город своего детства и юности, названный теперь «колыбелью революции», краском Мельников, как и прежде, храбро дерется с интервентами в районе Луги и Пскова.
В 1919-м Мельников — командир 2-го батальона 471-го пограничного полка, штаб находился в районе Рославля.
Однажды вражеский отряд под покровом ночи неожиданно ворвался в деревню, в которой находились штаб полка и батальон под командованием Мельникова. Завязался отчаянный, кровопролитный бой…
Из наградных документов комбата Мельникова:
«Командир 2-го батальона Мельников… во время ночного нападения прорвавшегося в тыл расположения наших войск противника, будучи схвачен неприятелем, не растерялся, вырвался из вражеских рук и с остатками своего батальона (около 40 штыков)… ударил во фланг и отбросил противника».
Самоотверженный поступок Мельникова был оценен по-революционному высоко и отмечен по достоинству. Приказом командующего 15-й армией от 5 мая 1920 года его наградили высшим знаком отличия Советской Республики — орденом Красного Знамени.
После окончания гражданской войны Мельников продолжил службу в войсках ОГПУ-НКВД. Его фронтовой опыт оказался востребованным и в мирное время — в начале 20-х годов началось социалистическое строительство, которое пришлось охранять от преступных посягательств недругов новой власти, не гнушавшихся ни терактами, ни диверсиями на предприятиях «социндустрии».
После окончания Высшей пограничной школы войск ОГПУ он командовал рядом полков войск НКВД по охране железных дорог на Украине. За отличия в службе отмечен наградами: в ознаменование 10-летия ВЧК-ОГПУ — именным браунингом с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», золотыми часами — в честь 10-летия РККА и одной из значимых в те времена наград — медалью «ХХ лет РККА».
Каким-то чудом его обошли стороной «чист-ки» бывших царских офицеров и массовые репрессии комсостава 30−40-х годов. Осенью 1938-го ему было присвоено воинское звание «полковник».
Начало Великой Отечественной войны застало полковника Мельникова в Кишиневе, где он возглавлял Курсы по переподготовке младшего нач-состава войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и принимал участие в приграничных боях. А в конце июня Мельников получает назначение в Тулу.
Из исторического формуляра 69-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности:
«С включением бригады в состав действующей армии с 16 октября 1941 г. по 1 января 1942 г. частями бригады выполнялись следующие задачи: непосредственная оборона гг. Тулы, Алексина, Сталиногорска, где приняли активное участие в боевых действиях с противником; охрана и оборона промышленных объектов; охрана тыла 10-й, 26-й, 49-й, и 50-й армий…».
Еще 3 октября 1941-го Мельников получил решение военного совета 50-й армии о создании Тульского боевого участка, в котором подчеркивалось, что «бригада войск НКВД, рабочий полк и отряд милиции составляют второй эшелон ТБУ». Но случилось так, что именно эти формирования фактически приняли на себя основной удар врага, т.к. только небольшая часть войск 50-й армии успела отойти в район Тульской области.
1941 год, Тульская область.
Предоставим слово военной хронике тревожной осени 41-го:
«14 октября издается приказ штаба обороны Тулы о создании оборонительных районов, одним из пунктов которого предписывалось «начальнику местных войск НКВД полковнику Мельникову иметь заградительные посты на выходах из города… оградив особенно оборонительные районы».
23 октября Тульский городской комитет обороны постановляет: «руководство оборонными работами вокруг города возложить на т. Мельникова». В тот же день последовало еще одно решение — «поручить Мельникову усилить уличное патрулирование и установить строжайшую проверку документов».
Спустя два дня, 25 октября, следует новое постановление — «охрану революционного порядка в городе и пригородах возложить на члена комитета обороны коменданта города т. Мельникова…».
А с утра 30 октября начались ожесточенные бои за Тулу. Комендант города полковник Мельников за несколько дней сумел организовать возведение оборонительных сооружений и выставить заслоны на самых танкоопасных направлениях.
О том, в какой сложной и напряженной обстановке приходилось Мельникову организовывать оборону Тулы и руководить действиями подчиненных и приданных частей и подразделений, свидетельствует один любопытный документ — сообщение по ВЧ из штаба обороны города в Главное управление войск
НКВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности:
«Полковник Мельников просит подкрепления… За 17 истекших дней противник несет огромные потери на рубежах обороны, не продвигаясь ни на метр вперед. Мобилизовано на оборону города все население…
В кабинет Мельникова попал снаряд, но его в это время в кабинете не было».
Вражеский снаряд не мог застать военного коменданта в штабе, т.к. он сутками не покидал боевых позиций и лично руководил обороной города. Благодаря стойкости и мужеству воинов-чекистов, добровольцев рабочих отрядов и бойцов приданных подразделений РККА враг был остановлен и в город не допущен. Время, выигранное жест-кими и решительными действиями мужественных защитников, дало возможность войскам 50-й армии подтянуть резервы и занять круговую оборону вокруг Тулы, а затем и отбросить гитлеровцев на запад.
За мужество и героизм, проявленные бойцами и командирами 69-й бригады войск НКВД, более пятидесяти человек были награждены орденами и медалями. Полковника Мельникова Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1942 года за умелую организацию героической обороны города удостоили ордена Красного Знамени.
Особый акцент в его наградном листе делался на следующем:
«В первые дни обороны, 29 октября — 2 ноября, когда танки противника почти непрерывно атаковали… и для захвата города были брошены группа Гудериана и части СС — полк «Великая Германия», город обороняли только части полковника Мельникова… 69-я бригада войск
НКВД под командованием полковника Мельникова своими боевыми делами заслужила славу геройской защитницы Тулы, под стенами которой начался разгром врага».
В апреле 1943 года 156-й полк войск НКВД, как наиболее отличившийся в сражении за город русских оружейников, наградили орденом Красного Знамени с присвоением почетного наименования «Тульский». Боевое знамя части, как одна из самых ценных реликвий, ныне хранится в Тульском государственном музее оружия.
В конце декабря 1941-го Мельникова, неожиданно для него, назначают в глубокий тыл — в Куйбышев. Это теперь известно, что из Москвы в город на Волге должно было эвакуироваться все партийное и советское руководство страны во главе со Сталиным. А тогда это являлось огромной государственной тайной. Для охраны железнодорожной магистрали Москва-Куйбышев срочно формировалась 33-я дивизия войск НКВД, командование которой доверили полковнику Мельникову.
Части особого соединения срочно брали под неусыпную охрану все важные железнодорожные сооружения от Москвы до Куйбышева — мосты, депо, водокачки, круги для разворота паровозов, а также важные объекты областного центра. Караулы и войсковые наряды постоянно сопровождали пассажирские и грузовые составы. Перед воинами-чекистами ставилась жесткая задача не только не допустить несанкционированного проникновения посторонних лиц на охраняемые объекты, но, образно говоря, чтобы даже мышь не могла проскочить в город незамеченной.
В марте 1943 года комдиву Мельникову присваивают звание генерал-майора, а окончание войны для него ознаменовывается еще тремя орденами — Ленина, Красного Знамени (третьим по счету) и Отечественной войны 1-й степени, а также медалями — «За оборону Москвы» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.»
Участник трех войн генерал-майор А. К. Мельников умер в 1968 году от тяжелой болезни — следствие боевых ранений и нелегких лет военной службы Отечеству…
Составить представление о неординарной личности Железного Феликса по его некогда идеологически отретушированной и тщательно причесанной официальной биографии просто невозможно: «Родился 30 августа (11 сентября по новому стилю) 1877 года в небольшом имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии (ныне - Минская область Республики Беларусь. - Н.С.) в семье мелкопоместного дворянина».
И все? Но вопросы начинают возникать уже при попытке выяснить происхождение его родителей. С матерью вроде бы все более или менее ясно: Хелена Дзержинская, в девичестве Янушевская, происходила из довольно знатной шляхетской семьи. Ее отец, Игнатий Семенович Янушевский, был профессором Петербургского института путей сообщения. Но в молодости участвовал в тайном студенческом обществе Виленского университета, где пропагандировались идеи «воспитания людей, способных пользоваться свободой». Однако радикальные юношеские увлечения не сказались на ученой карьере.
А с отцом, полное имя которого Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский, много неясного и неопределенного. Сама Хелена Игнатьевна о знакомстве с будущим супругом рассказывала детям так: «Вашего отца привел в наш дом старый еврей-сапожник, шивший обувь для нашей семьи. Эдмунд случайно повстречался с ним на улице, когда после окончания Петербургского университета приехал в Вильно искать работу. Вакансий в гимназиях не оказалось, и Эдмунд не знал, что же делать дальше». Профессор пожалел несчастного учителя и взял его в свой дом обучать дочь математике. Вскоре скромный, но расчетливый «пан учитель» оказался профессорским зятем.
Молодая семья поселилась в старом домишке на фольварке Оземблово. Выходит, «родового имения Дзержиново» изначально или не было, или оно появилось позже стараниями историков путем переименования.
Чистопородные шляхтичи эти места никогда не считали настоящей Польшей и называли их «крессы» - окраина. Проживала здесь удивительная смесь народов - литовцы, белорусы, евреи. А национальность зависела от политической ситуации.
По семейному преданию, Феликс родился недоношенным. Беременная мать, хлопоча по дому, неловко оступилась и упала в люк погреба, потеряла сознание. В ночь начались преждевременные схватки. Разрешилась мальчиком, которого нарекли Феликсом, то есть Счастливым. Потому что выжил вопреки травме, нанесенной плоду при падении матери.
В 10-летнем возрасте Феликс поступил в престижную Первую Виленскую мужскую гимназию, но учился скверно - дважды отсидел в первом классе. Учебу бросил после седьмого класса со скандалом - обругал учителей «сволочами и мерзавцами». В свидетельстве о неоконченном образовании стояли двойки по русскому и греческому языкам, по остальным предметам - тройки и только по Закону Божьему - твердая четверка. С юношеским максимализмом считал, что учеба ему ничего не давала. Но позже признавал, что образования ему не хватало. «Гимназист Дзержинский - серость, посредственность, без каких-либо ярких способностей», - вспоминал маршал Польши Юзеф Пилсудский, учившийся в той же гимназии, но несколькими классами старше.
В юности Феликс так же фанатично, как позже и в революцию, уверовал в Бога, даже хотел стать католическим монахом.
Тайны братьев и сестёр
В биографических книгах о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском советского периода подчеркивалось, что у него было две сестры и четыре брата. Но это не так. Не упоминалась третья сестра Ванда, годом старше Феликса. Этот трагический эпизод в биографии «рыцаря революции», некогда тщательно скрываемый как в семье Дзержинских, так и историками, произошел летом 1888-го: Феликс застрелил из охотничьего ружья свою сестру. Позже появилась версия - якобы из-за неразделенной любви. Но в ту пору Ванде исполнилось только 12 лет, а Феликсу - лишь 11, и ни о какой запретной любви не могло быть и речи. Выходит - несчастный случай…
И с братьями не все гладко. Оказывается, у Хелены Игнатьевны первым ребенком был сын Витольд, которого она родила в 19 лет - в 1867-м. Младенец скончался, не прожив и года.
Старшая сестра Феликса - Альдона, поддерживавшая его во всех революционных авантюрах, появилась на свет через два года после смерти первенца. Ее первый муж - Гедимин Булгак - вроде бы из знатного рода, а их сын Антон служил адъютантом у маршала Пилсудского. Второй раз она вышла замуж за миллионера Артура Кояловича, жила в Вене, после 1945-го обосновалась в Польше, написала несколько книг воспоминаний.
Старший брат Станислав-Кароль, будучи холостяком, проживал в Дзержинове, в 1917-м его убили то ли беглые солдаты, то ли бандиты. Еще один брат - Казимир, окончивший политехнический институт в Германии, был женат на немке. В 1943-м его расстреляли гитлеровцы как агента отрядов Армии Крайовой, действовавших в районе Ивенца.
Младший Игнатий после окончания физико-математического факультета Московского университета, как и отец, стал преподавателем, затем чиновником Министерства просвещения Польши.
А вот самый младший из братьев - Владислав - еще до революции окончил медицинский факультет Московского университета, в начале 1920-х годов стал профессором медицины и проректором Екатеринославского (ныне украинский Днепропетровск) университета. Идей революции категорически не принял, эмигрировал в Польшу, служил в Войске Польском, в 1934-м вышел в запас в чине полковника корпуса санитарных офицеров. В 1942 году его расстреляли гестаповцы под Лодзью как брата «шефа советской тайной полиции».
И наконец, третья сестра - Ядвига - вроде бы последовательно имела трех мужей: первый - богатый польский помещик Кушелевский, второй - некто Алексей Филиппов - секретный сотрудник ВЧК, третий неофициальный - некий Генрих Гедройц, как будто из жмудских князей. Но с мужьями виделась редко и скоро с ними расставалась. Работала в Наркомате путей сообщения, преподавала иностранные языки, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Тайны Лубянки
После того как на улице Большая Лубянка, в здании бывшего страхового общества «Якорь», разместилась ВЧК во главе с Дзержинским, у москвичей слово «Лубянка» стало вызывать чувство страха и трепета.
Ныне здесь находятся хозяйственные подразделения департамента тыла российского МВД. В конце 1990-х один из сотрудников показал мне комнату на втором этаже, в которой был кабинет Дзержинского, и рассказал одну любопытную легенду. В помещении и поныне стоит огромный стальной сейф XIX века, а окна выходят на пересечение Большой Лубянки и Варсонофьевского переулка. Однажды напряженную работу «первочекиста» прервала внезапно влетевшая в форточку граната, брошенная неизвестным террористом.
Дзержинский пулей выскочил из-за стола, в два прыжка пересек кабинет и моментально скрылся в сейфе. Взору сбежавшимся на грохот взрыва чекистам предстал их начальник, живой и невредимый, в клубах пыли и дыма выходивший из надежного убежища.
По легенде именно после этого происшествия острословы-соратники прозвали своего шефа за глаза «железным». А уже потом спонтанно появившийся псевдоним биографы обосновали железной стойкостью и несгибаемостью «рыцаря революции».
Кстати, вот что говорил сам Феликс Эдмундович о своей знаменитой кавалерийской шинели до пола: «Московский комитет ввел меня в комиссию по восстановлению большевистских организаций в армии и созданию Красной гвардии. Мне приходилось часто выступать перед солдатами; вот товарищи и одели меня соответствующе. Переодели, чтобы признавали «за своего». Затем это одеяние стало привычным и явилось символом революционного аскетизма и непритязательности.
Тайны переименований
Внезапная смерть Дзержинского, последовавшая 20 июля 1926 года, повергает в глубокую скорбь бойцов и командиров Отдельной дивизии особого назначения при Коллегии ОГПУ, которую он лично формировал в 1924 году. На траурном собрании личного состава соединения единогласно принимается резолюция - ходатайствовать о присвоении имени Феликса Дзержинского дивизии ОСНАЗ. Горячее желание осназцев удовлетворяется. Уже через месяц - 19 августа 1926 года - издается приказ по ОГПУ, подписанный Вячеславом Менжинским, в котором говорится: «В целях увековечения памяти безвременно скончавшегося организатора, строителя и вождя славной армии бойцов-чекистов… т. Феликса Эдмундовича Дзержинского присвоить его имя дивизии…».
С этим именем дзержинцы участвуют в укреплении советской власти, борются с контрреволюцией, обороняют Москву от гитлеровцев в 41-м, маршируют на Параде Победы в 45-м, охраняют общественный порядок, гасят межнациональные конфликты в горячих точках 80-90-х.
Август 1991-го… Москва бурлит от стихийных митингов и демонстраций. Знаменитый памятник Дзержинскому на одноименной площади (ныне Лубянская площадь. - Н.С.) - творение замечательного советского скульптора Евгения Вучетича - сносят под свист и улюлюканье экзальтированной толпы. Однако монументальные гранитные бюсты «первочекиста», стоящие у здания Главкомата внутренних войск и на территории подчиненной дивизии, никто не трогает.
Но в феврале 1994 года в соответствии с «ветром перемен» в МВД России издается другой приказ под названием «О внесении изменений в структуру и наименования соединений, воинских частей и военно-учебных заведений внутренних войск…». В данном документе объявляется новое действительное (еще есть и условное) название соединения: вместо привычного ОМСДОН (Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения) имени Феликса Дзержинского - Отдельная дивизия оперативного назначения внутренних войск МВД РФ. Уже без имени Железного Феликса…
В июле 1937 года командир Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф. Дзержинского войск НКВД комбриг П. Торощин получил «сверху» конфиденциальное указание: с соблюдением строжайшей секретности подготовить танковое подразделение для участия в «длительных учениях в условиях горного лагеря». Место и время проведения «маневров» не оглашалось. Даже в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД об истинной задаче танкистов-дзержинцев знали немногие.
Для укомплектования особого подразделения отобрали лучших командиров и красноармейцев, не только отличников боевой и политической подготовки, умелых специалистов своего дела, но, как подчеркивалось в распоряжении, «преданных делу Ленина-Сталина», то есть политически благонадежных во всех отношениях.
Формирование отдельной сводной танковой роты проходило в сжатые сроки. Ее боевой состав, даже по нынешним меркам, оказался довольно внушительным: три взвода по пять легких скоростных танков БТ-7А плюс танк этой же серии для командира роты, а также взвод разведки - это еще пять плавающих танков Т-38. Всего 21 танк - весьма мощный бронированный кулак, способный нанести сокрушительный удар не только по условному, но и фактически по настоящему противнику.
Кроме того, в состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод. Ко всему прочему танкистам придавалось необходимое количество грузового автотранспорта - для перевозки личного состава, имущества, продуктов питания, горюче-смазочных материалов и боезапаса.
1 сентября 1937-го года танковая рота погрузилась в железнодорожный эшелон на станции Реутово и с соблюдением повышенной конспирации убыла, что называется, «в неизвестном направлении». В одном из приказов по поводу скрупулезного сохранения конфиденциальности особо подчеркивалось, что «погрузка частей, перевозка по железной дороге должны производиться с соблюдением строжайшей секретности», а личный состав предупреждался о том, что в письмах на родину они не должны указывать «действия своих частей и подразделений, а также наименования местных населенных пунктов...».
Спустя несколько дней железнодорожный эшелон оказался в Киргизии на станции Кант. Танкистам сообщили, что они поступают в распоряжение полковника Н. Норейко, который возглавлял одну из двух особых групп войск - Нарынскую (название от места сосредоточения войск - города в Киргизии), которая, как оказалось, уже перешла границу с Китаем и находилась в Синьцзяне. Позже участникам «учений» было объявлено, что они призваны «оказать интернациональную помощь компартии Китая в провинции Синьцзян».
В 1927 году национальная революция в Китае завершилась поражением революционных сил. Власть перешла к Гоминьдану - буржуазно-националистической партии во главе с Чан Кайши. Китайские коммунисты, которым Советский Союз по линии Коминтерна помогал в их революционной борьбе, вынуждены были уйти в глухие районы страны на так называемые «революционные опорные базы».
В 1933 году власть в Синьцзяне, пользуясь слабым контролем центрального гоминьдановского правительства Китая, захватил начальник штаба местного военного округа генерал Шэн Шицай. Но мятежный генерал, объявивший себя «дубанем» (правителем) огромной территории, не сумел справиться с мусульманскими повстанцами и тоже стал ориентироваться на «северного соседа».
В 1936 году вспыхнуло очередное восстание против «дубаня» и Шэн Шицай запросил помощи у Советского правительства. Отказа, разумеется, не последовало – создание еще одного марионеточного прояпонского государства по-типу «Маньчжоу-Го» у южных границ СССР никак нельзя было допустить. К тому же повстанцы перерезали дорогу Хорог - Урумчи - Хами - Ланьчжоу, по которой шли военные поставки как китайским коммунистам, так и Гоминьдану.
Перед выступлением в дальний и трудный поход через Памир танкистов переодели в «обмундирование особого заказа», которое более походило на одежду местного населения, проживавшего по обе стороны границы, - одинакового покроя халаты и шапки характерной для этой местности формы. Так была одета и армия «дубаня», и военные формирования повстанцев. Брать с собой в поход какое-либо снаряжение с советской символикой категорически запрещалось.
После переодевания личного состава командир роты капитан Хорьков получил задачу: совершить марш по маршруту Кант - Рыбачье - Нарын. Далее по высокогорному Туругартскому перевалу пересечь границу с Китаем и выйти на сопредельную территорию - в провинцию Синьцзян.
Спустившись с гор, танки сразу же включились в боевые действия. Они поддерживали конную группу полковника Норейко. Благо тактико-технические данные именно этих боевых машин как нельзя лучше подходили для сопровождения кавалерии. Танк БТ-7А - «быстроходный артиллерийский танк» - колесно-гусеничный, со скоростью движения на гусеничном ходу свыше 50 километров в час, на колесном - около 70-ти. Там, где позволяли условия, была твердая почва, траки снимались и боевые машины на колесах-дисках мчались вперед с огромной скоростью, повергая в дикий ужас повстанцев и местное население. Вооружение - короткоствольные 76-мм пушки и пулеметы - почти что не применялось, так как сам вид стремительно мчащихся в клубах пыли «дьявольских железных колесниц» приводил противника в состояние ступора и действовал деморализующе.
Повстанцы в открытый бой с русскими не вступали. Сопротивление пытались оказывать только в укрепленных населенных пунктах, которые называли крепостями. Но для танков они не являлись серьезным препятствием. Стальные машины легко пробивали деревянные ворота и рушили глинобитные стены. Противник, вооруженный допотопными винтовками, какого-либо серьезного сопротивления не оказывал. Завидев, как танки легко врывались в их так называемые крепости, бросали оружие и, закрывая руками голову, с воплями «Шайтан-арба!» падали на землю. Оставалось только без единого выстрела брать повстанцев в плен.
Однако через какое-то время беспрерывные марши и всепроникающая пустынная пыль стали сказываться на техническом состоянии машин. Но на выручку пришла солдатская смекалка. Было решено двигаться вперед по чужой территории бросками - от рубежа к рубежу. Пока одну часть танков ремонтировали, другая - вела боевые действия, освобождая населенные пункты. Затем подтягивались приведенные в боевое состояние танки, а у вышедших из строя меняли траки, очищали от пыли и грязи моторы. Затем все повторялось сначала.
Вспоминая поход в Синьцзян, один из участников той экспедиции подчеркивал, что «финалом оперативно-боевой деятельности конной группы и входившей в ее состав танковой роты было пленение крупной группировки противника у границы с Индией и захватом большого каравана с награбленным имуществом (до 25 тысяч верблюдов и ишаков)». Среди трофеев находилось огромное количество ценностей - драгоценных камней, золотых и серебряных изделий. Все это было переправлено в СССР на специально прилетевших с этой целью самолетах. Посадочные площадки для них спешно готовились танкистами-дзержинцами - укатывали грунт траками танков и одновременно обеспечивали безопасность при погрузке и отправке самолетов.
О других итогах говорилось в сообщении начальника Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД комдива Н. Кручинкина: на январь 1938 года в Синьцзяне было ликвидировано около сотни японских, боле трехсот английских и даже несколько шведских агентов. После этого советские войска частично были выведены из мятежной китайской провинции...
Возвращение отважных танкистов на родину оказалось не менее сложным, чем сам поход в Синьцзян. Спустя несколько месяцев, 19 октября 1938 года, вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников легендарной операции. В нем не было ни слова об истинных мотивах награждения. Его текст был нейтральным и звучал так: «За образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за выдающиеся успехи и достижения в боевой, политической и технической подготовке соединений и частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и войск НКВД».
Указ был опубликован в газете «Правда», и у читателей создавалась полная иллюзия, что действительно проходили какие-то учения, а не военный рейд на территорию сопредельного государства для оказания помощи тамошним властям и упрочения советского влияния в регионе.
© материалы с
Азия
